Эта мелодия проникала в душу. Рвала эмоции на куски и тут же их исцеляла, выворачивала все чувства наизнанку и погружала в мир удивительного блаженства, оплетала огненными струями, чтобы сразу же коснуться легкой прохладой. Эти длинные пальцы не просто перебирали черно-белые клавиши, они рождали новое, непознанное, искреннее. Они заставляли таять от наслаждения и тут же подводили к грани бездонной пропасти. Но единственное, чего Брэдли хотелось в этот момент: чтобы эта сладкая мелодия, причиняющая практически реальную боль, не заканчивалась никогда. Он готов был продать душу всем бесам, которые известны человечеству, только бы Колин не переставал играть.
Они случайно наткнулись на этот старый рояль в одном из съемочных павильонов, и Брэдли, слегка толкнув Колина в плечо, шутливо провозгласил:
– Ваши аплодисменты, дамы и господа. Маэстро Колин Морган.
Он ожидал чего угодно: смущенной улыбки, хмурого взгляда, попытки отшутиться, двух-трех случайных нажатий клавиш и импровизированного полупоклона. Но он точно не ожидал того, что внезапно посерьезневший Колин вдруг с нежностью проведет кончиками пальцев по крышке инструмента, словно приветствуя старого знакомого, осторожно коснется клавиш и заиграет это.
Перед глазами Брэдли стремительным вихрем проносилась череда образов, бессвязных, беспорядочных, но как будто ускользающе знакомых. Виды ирландских долин, черные строки сценариев, солнечные блики в золотистых волосах, дрожащие от бессилия руки, беззаботные улыбки друзей, яркая синева его, Брэдли, глаз, ослепительно белый свет огней рампы, первый поцелуй, призрачный свет экрана в пустой темной комнате, счастливая улыбка Брэдли, рождественский снег, серебристый отблеск слез прощания... Он не мог понять, где границы реальности. В каком из миров существовал этот прекрасный пианист? Темные волосы, красивыми завитками ложащиеся на шею, контрастировали с белой нежной кожей, длинные густые ресницы отбрасывали легкую тень на безупречные скулы, на красиво очерченных губах - легкая полуулыбка. Но ведь это Колин, его Колин. Откуда в его движениях вдруг столько силы, откуда столько уверенной грации у того, кто всегда кажется таким хрупким и трогательно уязвимым? И его вдруг словно вспышкой пронзило: мелодия. Эта мелодия. Он ведь не раз слышал ее. Колин насвистывал ее, когда они с Брэдли прогуливались по улочкам Пьерфона, он отстукивал ее ритм на столе в лондонской кофейне, куда они иногда выбирались, чтобы вместе позавтракать, он тихо напевал ее в самолете, когда они вместе летели на очередную конвенцию, казалось, что он даже двигался в ритме этой мелодии. Казалось, он и есть эта самая мелодия. Медленно и верно проникающая в душу Брэдли, несущая с собой одновременно надежду и страх неизвестности. Но она не просто проникала в него, она словно уже была в нем, словно он сам был ее частью. Вместе с этим волшебным пианистом.
Колин играл с закрытыми глазами, полностью отдаваясь музыке, растворяясь в ней. Но вдруг, словно почувствовав что-то, открыл глаза, и Брэдли на секунду показалось, что в них, как в глазах Мерлина, полыхнуло осеннее золото. Мелодия прервалась, и последняя напряженная нота повисла в воздухе, словно задавая вопрос.
– Колин, это ведь… – Брэдли с трудом узнавал свой голос. – Это ведь…
– Мы. – Просто ответил Колин, подняв на него свои чарующие глаза, и Брэдли, не удержавшись, нежно взял любимого ирландца за запястье и поцеловал кончики пальцев, словно отвечая на так и не заданный вопрос.
Теперь он понял всё. Одно слово, одна мелодия. Одна мелодия о двоих. Одна мелодия о них.
-
-
16.01.2012 в 06:30– Мы. – Просто ответил Колин, подняв на него свои чарующие глаза А потом сердце унеслось в бесконечную даль!
Спасибо, солнышко!
Я унесу к себе?
-
-
16.01.2012 в 19:37Уноси
-
-
16.01.2012 в 20:30Музыка в словах.
-
-
16.01.2012 в 20:46-
-
16.01.2012 в 22:14Arimanels,
-
-
17.01.2012 в 05:51-
-
17.01.2012 в 10:03-
-
17.01.2012 в 22:10Arimanels,
-
-
25.01.2012 в 15:49*задыхается от описания*
великолепный текст. мне кажется ты очень тонко чувствуешь, и чувствуешь правильно брэдлин
-
-
25.01.2012 в 16:21