13:12
неправильно
чертов дождь. вот стоило ему зарядить именно в тот момент, когда эдогава возвращался с дела. причем максимально бесполезного: отчаянно пытаясь напасть на след черной организации, он в очередной раз попал в здание, которое сносили. пришлось голой рукой шарить в поисках часов, которые как назло закатились под диван. ещё и пол этот в осколках. в темноте. короче, полное невезение. удивительно, что его вообще там не размазало. когда он по телефону передал в полицию необходимую для поиска информацию с помощью голоса дяди, то дождь тут же зарядил. кудо немного переждал под навесом закрывшегося магазина, но быстро поняв, что это бесполезно, он просто побрел в сторону пятого района бейка. благо ран была в школьной поездке, поэтому не стоило беспокоиться за то, что она снова увидит на мальчике кровь. а великий-детектив-мори-когоро даже не услышит прихода мальца. дойти бы только как-нибудь. за весь день конан ничего не ел, лишь бежал и утопал в адреналине. и сейчас его действие стремительно сходит на нет. споткнувшись о собственные заплетающиеся ноги, младшеклассник наступил в лужу. теперь ещё и ноги насквозь мокрые. простуды не миновать, это было очевидно. одежда липла к телу, с пальцев стекала вода в перемешку с кровью. хорошо, что это левая рука, будет проще обработать и забинтовать. с самолечением у шиничи всегда были проблемы, поэтому подруга детства часто помогала ему с этим. но сейчас кудо понимает, что нельзя так часто волновать ран по пустякам, тем более, что это он виноват. сквозь шум дождя послышался гул автомобиля, он пролетел на большой скорости мимо мальчика, окатив того почти полностью водой. тот в последнюю секунду успел отвернуться, спрятав руку и лицо. очки лишь мешали, поэтому он их снял ещё в начале пути. рука от резкого движения запульсировала. у эдогавы даже не было ничего подходящего, чтобы хоть как-то остановить кровь и прикрыть порезы. несмотря на ноющую боль в теле, мальчик ускорил шаг. фасад окон агента был темным, оттого казался аномально неприветливым, все магазинчики вокруг были закрыты, на часах не меньше десяти вечера. приближался к ступеням конан уже из последних сил, скорее тащил свое тело, чем действительно шел. внезапно в его ноги что-то врезалось, он потерял и так хрупкое равновесие и упал как назло на левую сторону. рука вспыхнула ещё большей болью. младшеклассник рывком сел и заскулил, прокусив губу до крови, чтобы не закричать. рука вся дрожала, холодный дождь облегчения не приносил. было сложно судить, но кажется он её ещё сильнее ободрал. вот же.. перед глазами мелькнул бело-рыжий кошачий хвост. это же кошка, которая любит заходить в ресторан пуаро. именно она так беспардонно влетела в конана, а сейчас что есть сил убегает по улице. конан? как ты? прости, я открыл дверь, а она как выскочила. над головой раздался голос амуро, который выглянул из ресторана, в руках у него был зонт. сухой. видимо, он только закончил все дела и возвращался домой. мальчик рефлекторно попытался спрятать руку за спиной, вскакивая на подкашивающиеся ноги, и показал тору лучшую из своих улыбок. все хорошо, вам не о чем.. прежде чем он закончил фразу, мужчина раскрыл зонт, спрятал под ним конана и себя, и опустился рядом на корточки. что у тебя с рукой? да так, небольшая царапина, вам не о чем беспокоиться, правда! но тот резко схватил его за локоть и с силой потянул в свою сторону. боль на секунду ослепила, в этот же момент мальчик распахнул глаза и увидел, как собственная кровь в перемешку с водой окрашивает пальцы амуры. тот ослабил хватку и осмотрел раны повнимательнее. пойдем, я помогу обработать. он поднялся и подтолкнул младшеклассника к лестнице наверх. он хотел было возразить, но тору выглядел слишком серьезным. если бы эдогава знал его лучше, то сказал, что тот беспокоится. ноги сами понесли его по лестнице, рукой мальчик опирался о стену. наконец дождь перестал барабанить по телу, и он почувствовал, насколько тяжелой стала его одежда от воды. амура уже ждал на втором этаже. мне нужно переодеться, схожу наверх и вернусь. подрагивающими пальцами конан подцепил ключи во внутреннем кармане куртки и отпер дверь в агентсво. тору проследил, как мальчик поднялся выше и зашел в квартиру. вода капала на пол, кеды он сбросил мокрой грудой в углу. одежда была сброшена в корзину для белья. иногда все же его маленький рост полезен: сейчас он бы не хотел смотреть на свое тело, один вид раненной руки чего стоил. он наскоро обмотал её полотенцем, чтобы не запачкать чистую одежду. на кровати громко храпел мори, его разбудить надо ещё постараться, так что эдогава беззастенчиво рылся в шкафу в поисках шорт с футболкой. в сухом облачении стало чуть легче, хоть тело отзывалось на каждое движение тупой болью. быстро протерев волосы полотенцем, младшеклассник вывалился из квартиры с аптечкой наперевес. вроде в агентстве тоже была аптечка, но вдруг там что-то просрочено. амура уже зажег свет и ждал на диване, закатав рукава. явно вымыл руки, витал запах того парфюмированного мыла, что купила ран по скидке. тяжело опустив аптечку около дивана, мальчик забрался на диван около амуры. взъерошенный и бледный он наблюдал, как мужчина открыл белый ящик и выудил антисептик с бинтами. конан неуверенно протянул руку под слова о том, что сейчас будет больно. да ладно, ему и так уже достаточно больно. но конечно это не отменило тихого еле сдерживаемого шипения. аккуратные движения тонких пальцев вызывали неконтролируемую дрожь по всей поврежденной руке. тору на секунду остановился, вглядевшись в очищенные порезы, а потом выудил из аптечки пинцет. несколько крупиц стекла упали на подстреленный бинт. сдавленный стон рассек тишину комнаты, и мужчина только сейчас заметил, что слишком сильно сжимает пальцы ребенка. прости пожалуйста, совсем скоро закончу, потерпи ещё немного. мальчик даже не смог толком кивнуть, лишь сильнее зажмурил глаза. черт, и правда очень больно. почувствовав прохладное дуновение на запястье, он приоткрыл один глаз, чтобы увидеть, как амура бережно дует на раны. поддерживая руку, он достал из аптечки бинты и начал медленно заматывать руку, подложив на свежие царапины пропитанные мазью стерильные салфетки. наконец конан смог прижать раненную горящую руку к груди, голова слегка кружилась. амуро аккуратно положил все обратно в аптечку, встал и выбросил испачканные бинты. эдогава продолжал сидеть неподвижно на таком большом диване, пытаясь справиться с ослабевающим телом. боль пульсировала по всей руке. ещё порывшись в ящичке, амура выудил обезболивающее. разломил таблетку пополам и протянул младшекласснику вместе с бутылкой воды. тот не задумываясь проглотил. слишком больно, горячо и неправильно. только сейчас он заметил, как сильно его мучала жажда, поэтому высушил полбутылки прежде чем поставил её на журнальный столик перед собой. давай отведу, тебе нужно отдохнуть. конан аккуратно спрыгнул с дивана. тору подхватил аптечку и двинулся следом. подъем оказался ещё сложнее, чем в прошлый раз. амура не стал заходить вглубь квартиры, лишь поставил аптечку в коридоре. сразу ложись, хорошо? да, спасибо большое за помощь, амура. мужчина ушел, напоследок сказав, чтобы мальчик тут же звонил, если ему станет хуже. кудо испытывал благодарность и облегчение, что тот не задавал ему никаких вопросов. видимо, эдогава слишком плохо выглядел.
13:10
напарники
братик хейджи умен. даже слишком. он сразу догадался о личности семилетнего мальчика. и с ним старшеклассник, запертый в цепях маленького тела, отдыхает: ему можно не притворяться, можно открыто обсуждать детали дела, не боясь разоблачения. только приходится следить за словами сверстника, а то тот слишком часто называет его настоящей фамилией, что заставляет криво ухмыляться и придумывать подходящую игру слов. но хаттори вспыльчив, когда дело принимает опасный поворот, это его черта характера не слишком вяжется с базовыми хладнокровными чертами детективов. но это вызывает уважение, потому что человечность должна быть у каждого нормального человека, доброго и отзывчивого. шиничи правда рад, что у него появился такой союзник. иногда даже хочется назвать его другом. но одно из расследований вышло тяжелым: жестоко убили одну знакомую хаттори из токио. да, они не были слишком хорошо знакомы, но кансаец завелся ни на шутку, при этом конан выступал скорее в качестве самого разумного человека в их дуэте. он не давал подростку забывать о еде и сне, успокаивал как мог. и вот, когда они пошли по горячим следам врага, эдогава чувствовал лишь тягучее напряжение, адреналин медленно подступал. он был в нетерпении, ведь после поимки хейджи наконец сможет успокоиться. но один неверный шаг и вот они уже вступают в открытую схватку с убийцей. он слишком кровожаден, а хаттори слишком вспыльчив, поэтому если бы не вовремя подоспевший кудо, то не миновать подростку удара в ногу. вместо него пострадал конан: убийца схватил того за горло, бросил на пол и ударил носком тяжелого ботинка. больно. черт. чертов мудак, кто ж так бьет детей? горло с трудом пропускало воздух каких-то пару секунд, за которые эдогава как-то пришел в себя и смог вскочить, чтобы увидеть, как хаттори пытается погнаться за преступником. нет, нельзя. не зная как, но конан оказывается за спиной детектива и с силой тянет назад. все хорошо, я повесил на него жучок. теперь он никуда не денется. тело ноет, а руки крепко держат его за рубашку. вскоре они уже оказываются почти около полицейского пункта, где происходит общий сбор. там все нервничают и отдают бесполезные приказы. но важно не это. ярость бурлит в детективе с востока, клокочет внутри. какого черта ты меня остановил? он был бы уже у нас в лапах! но он был неправ, этот противник слишком силен для них, его нужно доверить полиции. а им самим нужно отдохнуть. еле волоча ноги, кудо ответил, что это уже не забота хаттори. нужно просто сообщить координаты и всё. он понимает его чувства, но нельзя принимать таких необдуманных решений. внезапно щеку обожгло, а взгляд хейджи впился в него, словно острый нож. ты прекратишь или нет? кто вообще станет слушать ребенка? хватит со мной так обращаться, я знаю, что делаю! конана словно пронзило. он так и остался стоять с повернутой вбок от силы удара головой. что-то горячее текло по подбородку, но.. кудо! прости, я не.. его сбивчивые извинения летели мимо воспаленного от недосыпа сознания. да, конан и правда всего лишь маленький мальчик, он не достоин быть услышанным. дрожащими детскими пальчиками он снял очки. протянул их старшекласснику, который уже опустился на колени рядом, бормоча что-то о разбитом носе и протягивая платок. но эдогаве было плевать на раны, плевать на кровь, плевать на свое состояние. но кажется именно в этот момент к хаттори вернулась необходимая концентрация, он выпустил пар на первом попавшемся человеке и теперь сожалеет. дальше без меня. как разберешься, поедем к ран ужинать. но хаттори упорствовал, не хотел оставлять мальчика одного, в ведь в голубых глазах что-то потухло. это он виноват, что сказал не подумав. он ведь действительно.. я буду около машины детектива сато, не перепутаешь. конан обошел хейджи и быстро устремился в сторону полицейского оцепления. ноги подводили, но он сцепил зубы и перешел на бег. лицо жгло, но не от удара, а от стыда за то, что не может сдержать разочарования, которое встало поперек горла и мешало дышать. за спиной раздался оклик от хаттори, но конан скрылся за машинами. старшеклассник хотел было пойти за ним, но его тут же обступили детективы и инспектор, которые все ждали от них новостей. они не заметили конана, даже не обратили внимание на его отсутствие, их волновала лишь поимка преступника. ноги все же подкосились и он упал, едва добежав до ближайшего переулка. все же ждать у машины сато было бы странно, ведь совсем скоро всё полицейское оцепление поедет на задержание преступника. сглупил. дал осечку. а все из-за каких-то там слов. конан прижался к холодной стене, его пробрала дрожь, кажется, теперь и колени в крови. он облизнул губы, почувствовал металический привкус и попытался пальцами утереть кровь. больно. руками нащупал в кармане платок и прижал к носу. больно. кровь не останавливалась. даже на куртке осталась пара капель. черт, и как теперь оправдываться перед ран? ран.. она ведь и так вечно беспокоится о нём, и чем он отплачивает? снова беспомощно сидит, сжавшись, в крови. одна сторона платка пропиталась, мальчик судорожно сложил по другому и снова приложил. ребра снова заныли. одна лишь надежда осталась: что хаттори быстро поймает убийцу и вернется за ним. даже не смотря на сказанное, кудо готов принять извинения, если тот поможет ему залататься и сменить одежду. поможет снова оправдаться перед ран. снова и снова. ну почему? почему он так сказал? ведь.. шиничи искренне пытался помочь, смягчить удар. и вот что получил взамен. завыли сирены патрульных машин, разревелись моторы и вскоре все стихло. кровь почти прошла. а вот дрожь нет. конан попытался плотнее запахнуться в куртку, но лишь потревожил ребра. все же ему пришлось в спешке покидать квартиру, схватил куртку не по сезону. шмыгнув носом, он попытался подняться с асфальта, пальцы цеплялись за холодный кирпич, но ноги совсем отказали. телефон тоже приказал долго жить: разрядился и больше не включается. второй телефон благополучно забыт дома. лучше ситуации не придумать. он аккуратно дотронулся самыми кончиками пальцев до левой щеки, она была горячей и слегка опухшей. а хаттори и не собирался сдерживаться, хорошо еще, что не зарядил под дых. иначе бы детское тело прям там бы и свалилось. бесполезное и слабое. лицо снова обдало жаром, но кудо запретил себе плакать. не сейчас, только не так, он сможет продержаться, совсем скоро хаттори вернется и не хотелось бы, чтобы он нашел его в таком состоянии. мальчик сосредоточился на дыхании: вдох носом, выдох ртом, вдох.. вспышка боли в ребрах сбила его и эдогава задержал дыхание. переулок редко освещал свет фар от проезжающих мимо машин, но никто не замечал семилетнего паренька, прижавшегося к стене, вздрагивающего от крови, что снова пошла носом. конан с силой зажмурился, чтобы согнать сонливость, от боли хотелось отключиться, но он не мог позволить себе такой слабости. капля за каплей кровь капала на джинсы, их и так уже не спасти с такими то дырами на коленях. и о чем шиничи только думал, убегая от хаттори. какая разница, воспринимает ли он его как напарника или как через чур умного ребенка? хотя, судя по позорному побегу, кудо и есть ребенок. и всегда им был. время ускользало от маленького детектива, он ведь не знает, во сколько уехали полицейские с кансайцем. сейчас было уже за полночь. сил совсем не было. огни машин становились все реже, а глаза закрывались все сильнее. кровь прекратилась, конан утер лицо рукавом куртки, слыша очередной гул от машины. внезапно звук поутих, остановившись перед переулком, вне поля зрения мальчика. послышался звук открываемой и закрываемой двери, машина осталась на месте. послышались приближающиеся шаги. кудо! где ты? эй, кудо! чертов хаттори, вечность будто прошла. конан в порыве облегчения резко вскочил на ноги, будто у него не кончались силы, открыл было рот, чтобы отозваться, но из груди вырвался лишь полный боли всхлип. ребра молили о пощаде, но мальчик изо всех сил вцепился в стену и медленно двинулся ближе к дороге, к свету. на тротуаре высился хаттори, взлохмаченный и жутко обеспокоенный, озирался по сторонам, стоя к эдогаве спиной. да здесь я. тот тут же обернулся и молниеносно подлетел к пареньку, который споткнулся, оказавшись без опоры. теплые руки детектива-старшеклассника поддержали конана, не давая упасть, в ответ на неожиданное тепло детское тело невольно вздрогнуло. прости-пожалуйста-прости-поиски-слегка-задержались-он-оказался-куда-изворотливее-чем-мы-предполагали затараторил хейджи, вглядываясь в бледное лицо мальчишки. у него сжалось сердце: за те два часа, что его не было, у маленького кудо под глазами обнаружились явные круги, на щеке все еще был след от удара, на куртке и джинсах кровь, колени разбиты, а сам он весь сотрясается, явно нетвердо держась на ногах. и во всем этом виноват хаттори. ну почему он не заметил раньше? почему не прислушался к нему сразу, тогда бы преступник и пальцем бы его не тронул. кудо слабо улыбнулся, хватаясь за его кофту в поисках равновесия. я знал, что ты справишься. поедем ка в больницу, а? я что-то совсем захворал. слишком энергично кивнув, хаттори как можно аккуратнее подхватил кудо на руки, усадив так, чтобы одна рука осталась свободной. мальчик беспомощно вцепился в плечо кансайца, будто это единственное, что может удержать его в сознании. чувствуя левой стороной прерывистое поверхностное дыхание ребенка и дрожь его тела, хейджи скользнул в оставленное неподалеку такси. уже через десять минут они были в ближайшей больнице. за всю дорогу шиничи не произнес ни слова, полностью сосредоточившись на том, чтобы остаться в сознании, потому что тепло тела друга чувствовалось даже сквозь два слоя одежды. медсестры тут же утащили конана в кабинет. тот все запомнил, как в тумане: бормотание женщин, запах антисептика, собственное шипение и скулеж от боли, бинты на ребрах, укол чего-то, что заставило тело стать ватным. на нем оставили лишь джинсы с футболкой, куртка моментально куда-то исчезла ещё при входе в кабинет. а потом в поле зрения появилось престарелое лицо дежурного врача. по крайней мере, так сообщал бейдж на халате. он внимательно вглядывался в глаза мальчика. как ты получил такие повреждения? упал с лестницы, когда бежал на вокзал. я могу уверенно сказать, что по щеке тебя именно ударили, это не то, что можно получить, ударившись об землю. по дороге домой я хотел попросить помощи у мужчины, но он оттолкнул меня. так, ладно. а с тем парнем вы знакомы? да, он нашел меня по дороге, потому что я не отвечал на звонки. хорошо, тогда мы хотели бы.. я тут не останусь. но ты должен сказать свое имя, мы позвоним твоим родственникам и скажем, что тебе лучше остаться в больнице на ночь. взгляд скользнул по видимому за столом телосложению престарелого врача, слишком крупному, чтобы прытко бежать. за дверью должен ошиваться хаттори, он наверняка уже все разузнал от медсестер и теперь стоит в ожидании кудо. конан аккуратно болтнул ногами и сжал кулаки, действие лекарства ещё не полностью прошло, но быстро выбежать за дверь он вполне в состоянии. врач вообще ничего подобного не ожидал от маленького ребенка: спустя пару секунд после слов о родственниках, тот буквально взлетел со стула, ловко в прыжке открыл дверь и вывалился в коридор. хаттори! кудо! и вот когда врач наконец выкатился из-за стола, старшеклассника и младшеклассника и след простыл. уже на улице в ближайшем парке под фонарем хейджи поставил конана на землю, снял куртку и завернул в неё друга. ты уверен, что не хочешь остаться в больнице? кудо на секунду прикрыл глаза и уткнулся носом в ворот, наслаждаясь теплом одежды. нас вообще-то ран ждет, сказала, что не ляжет, пока мы не вернемся. хаттори без лишних слов поднял кудо, снова усадив на руку. и не делай такое лицо, простил я уже тебя. напарники мы или кто?
13:08
несправедливость
это несправедливо. великий кудо шиничи, детектив старшеклассник, гений своего времени, всю жизнь положил на обличение истины, порождение справедливости и наказанию грехов других людей. но сам он недостоин уважительного отношения. парень лишь хотел разоблачить преступление, но сам пострадал намного сильнее, чем кто-либо мог бы предположить. хуже смерти только бесконечная ложь. ложь из-за страха. но даже не за себя: ран достойна спокойной и мирной жизни, ей ни к чему знать, что друг детства вернулся в это же детство. но кудо не рядом. рядом лишь жалкий конан, который вынужден говорить за шиничи порой такие важные слова, с ноющей болью выталкивающиеся из груди в моменты грусти лучшей подруги. ложь во благо. но не самого себя. ему тяжело смотреть на её слёзы, а на том конце провода слышать упреки. он и сам хочет вернуться: домой, в школу, к одноклассникам, к своему обычному голосу, к девушке, в которую до безумия влюблен. до сломанных костей и разодранных ладоней. до облегченной улыбки, когда в очередной раз не дал ей смертельно пострадать. конан готов сделать все, даже больше, но не рассказать правды. потому что это будет ещё больнее. справедливости нет, ведь когда он по сути в полном одиночестве спасает жертв, друзей и знакомых, к нему не применяют снисхождения. будто он действительно уменьшился и стал проклят. ушибленные ребра ноют под рубашкой, а лицо горит от облегченной улыбки ран. и не важно, что больно дышать. не важно, что колени стерты в кровь. эдогава не привык показывать чувства, он чемпион если не мира, то японии точно, по притворству. ложь во благо. и тогда он терпит издевки и едкие комментарии хайбары, эксплуатационные замашки первоклашек, бесполезное кудахтанье профессора и мори когоро. даже теплые руки ран не приносят облегчения, потому что беспокойство в её глазах прожигает сердце. насквозь. это больно, но он давит улыбку. и надеется, что не сходит с ума.
13:07
страх
он панически боится постоянной слежки, его чуйка вопит от постоянного ощущения опасности. холодный пот скатывается по спине, а все обеспокоенные слова, сказанные ран в его адрес, пролетают мимо воспаленного сознания. и не скажешь никому: хайбара лишь посмотрит, как на идиота; профессор скажет, что детективу-старшекласснику все привиделось; хаттори посмеется и посоветует взять отдых от той кучи убийств, постоянно падающих на худые плечи «бога смерти». а больше никого и нет. а вот это ноющее чувство есть. оглядывайся не оглядывайся, все вокруг конана кажутся через чур подозрительными, хохочущими за спиной, угрожающими, ухмыляющимися, снимающими на камеру. и спать не можешь, следишь за ночным агентством. и остается лишь молча терпеть недосып, в горло не лезут вкусные обеды подруги детства. и страшно. настолько, что даже суетные будни ученика младшей школы не могут отвлечь. он будто напряженная струна, старающаяся не вздрагивать от прикосновений бывшего члена черное организации. а вдруг это вообще не организация? а вдруг действительно она, и уже все вокруг находятся в потенциальной опасности? когда все же маленькое детское тело засыпает (хотя это больше похоже на потерю сознания), то во снах он чувствует этот взгляд, это напряжение. иногда всех, кого кудо знает и кем дорожит, убивают у него на глазах. жестоко. настолько, что даже таких убийств он ни разу за всю карьеру не встречал. и с хриплым вскриком он находит себя в мокрой от пота постели и больше не может сомкнуть глаз, как ни старался. как не успокаивал себя. как бы не зарывался пальцами в всклокоченные волосы, повторяя про себя, что все в порядке, он просто устал, нельзя так изводиться, никто за тобой не следит, никто из них не знает, все хорошо, хорошо.. а дни идут один за другим, проходит несколько недель, и уже друзья начинают все же замечать его нервозность, потому что столько притворяться не умеет ни один человек. не умеет эдогава скрывать круги под глазами, тело исхудало, а руки мелко дрожат. это не сказывается на раскрытии преступлений, наоборот: он будто быстрее и жестче выводит преступников на чистую воду. потому что истина всегда одна, как бы он ее не преподносил. но тяжело, действительно тяжело. и хочется, чтобы кто-то успокоил, сказал, что защитит. но он не может позволить себе такой слабости, не может подвести. ведь это он виноват. виноват, что тело маленькое и немощное. что подвергает всех посвященных огромной опасности. поэтому не может придти. но и не может просто взять и остановиться. иначе все пропало.